Наш старый добрый двор - Страница 38

— За что же это, позвольте, спросить?

— А за то, за что они шлепают нашего брата, милостивый государь.

— Так то вашего брата, — посмеивался Ордынский. Ему нравилось злить этого осунувшегося, растерявшего былую самоуверенность Цицианова. — Вашего брата эксплуататора. А я всего лишь скромный эскулап и, в их понимании, трудящийся гражданин, который может быть полезен новому российскому обществу.

— Вы ничего не сделаете здесь в одиночку, Варлам! А там, — Цицианов махнул рукой в сторону моря; оно было ненастным, седым от шторма, холодное февральское море, — там нас много, там мы — сила!

— Не верю я больше в вашу силу, князь. Я буду ждать, когда появится другая, реальная. А она появится. Непременно появится!

— Дай-то бог…

Ордынский с молодости был германофилом. И вот они снова здесь.

— Я рад увидеть вас, генерал Конрад!..

«Да, шанс, как бы ни был он ничтожно мал, все равно остается шансом, — Ордынский посмотрел на часы. — Двенадцать пятьдесят две. Что ж, шанс еще есть…»

Раздался телефонный звонок. Ордынский после секундного колебания поднял трубку и сразу узнал голос радистки. Он был непривычно кокетлив, этот хихикающий девичий голосок:

— Что ж вы не пришли, доктор? Я вас так ждала, ждала. Я звоню из автомата, у меня буквально одна минута.

Сначала он не мог понять, в чем дело. В госпиталь звонить ей не разрешалось ни под каким видом. И потом этот дурацкий тон…

Когда он наконец сообразил, что произошло, у него сразу похолодели кончики пальцев.

— Я… Я не знал, где вас найти, милая, э-э… Розочка.

— Как же так, доктор? Сегодня рано утром мой брат передал вам через… кого-то там, не знаю, где искать меня. Если вы, конечно, хотите еще видеть наскучившую вам Розу.

— Никто ничего не передавал мне! — Он почти крикнул это.

— Не может быть, вы шутите, доктор. Вы же у меня такой шутник!

— Где вас искать?

Она не ответила.

— Где вас искать, я спрашиваю!

— Доктор, ну что вы, право, какой! Я никому не даю по телефону своего адреса. И потом, брат велел мне не позже полудня быть дома, а сейчас…

— Ваш брат… — Ордынский скрипнул зубами. — Ждите меня до двух, слышите?

— Но брат…

— Плевал я на вашего братца! До двух. Ясно?

Он бросил трубку. Если телефон уже подключили для прослушивания, то все пропало. Только дураков может обмануть столь примитивная конспирация. Но другого на месте Рози не придумаешь. В такой ситуации являться сюда за ним просто безумие. Каждый в первую очередь опасается за свою собственную шкуру, и Рози не составляет, конечно, исключения.

«Что же случилось с Вальтером? — Он впервые назвал его так — Вальтер. — Неужели его взяли? Нет, не может быть!..»

Ордынский подошел к двери, дважды повернул ключ. Задернул штору на окне. Во дворе все еще стояли санитарные машины.

Он посмотрел на часы. Если через час ему каким-то образом не сообщат, где ждет его Рози, то тогда уж все.

А вдруг Вальтер предал его? В последний момент, не желая рисковать, махнул рукой на его судьбу, укрыл радистку с рацией и ушел за перевал… Ерунда, он этого не сделает! Не посмеет сделать!

— Прекратите, Варлам Александрович, пороть панику! — сказал Ордынский громко и вздрогнул от звука собственного голоса. — Стыдно, милостивый государь!..

Время от времени он подходил к двери. Ему все время казалось, что за нею кто-то стоит.

В маленький, выскобленный в белой краске глазок была видна часть коридора, столик с телефоном и стул. На стуле сидел щекастый юнармеец с забинтованной шеей, держал на коленях сложенное пальто. Вид у юнармейца был тоскливый.

Часы пробили половину второго. Стараясь оттянуть время, он поставил на плитку кофейник. Никогда еще вода не вскипала так быстро.

Снова пробили часы. Тянуть дальше было бессмысленно. А он не терпел бессмысленных поступков.

Обидно не дойти до цели. Особенно когда осталось каких-нибудь два месяца.

Он налил себе кофе и вынул из портфеля синий пузырек с притертой пробкой.

* * *

Когда открыли дверь, Ордынский сидел в кресле, уронив прямые длинные руки. Можно было подумать, что он спит. На рукавах кителя поблескивали широкие золотые шевроны.

Кофейник все еще стоял на плитке, из носика тонкой струйкой выбивался пар. Один из военных взял со стола синий пузырек, протянул его полковнику. На этикетке было всего лишь одно слово: «Морфий».

— А что там за бумаги?

— Рапорт об исчезновении Каноныкина, товарищ полковник.

— Ну что ж, все ясно. Остается выяснить, куда он исчез. — Полковник подошел к столику, на котором лежала шахматная доска, подперев рукой подбородок, задумался. — Для черных партия безнадежна. Еще два хода, и белые делают мат… Интересно, кто играл белыми?..

Чем закончился день 29 мая

Ромкин пес отходил медленно. Время от времени капитан Зархия поил его водой с уксусом. Пес лакал жадно, словно не пил неделю. Остатки воды капитан осторожно выливал ему на голову. Розовые струйки стекали по морде пса, капали на пыльные капитановы сапоги.

Любопытствующие стали помаленьку расходиться. Нельзя же весь день ждать, что будет дальше.

Появился Ромкин отец. Он с опаской поглядывал на капитана. Ему явно не нравилось, что в одном не очень большом дворе собралось сразу так много милиционеров.

— Слушай, — сказал он жене, — если вдруг начнут про курицу спрашивать, скажешь — купила на базаре для больной старушки матери.

— Но бабушка здорова, — встряла Джулька. — На четвертый этаж два ведра воды бегом поднимает.